Дедушкина история
Солнце только час как взошло над горизонтом. Оно ещё не успело согреть окружающий мир своим теплом, поэтому лёгкий прохладный ветер был весьма ощутим. Джонатан сидел возле окна на стуле. Старик хорошо чувствовал, как маленький ветерок-разбойник заполняет собой спальню, и невольно поёжился от этого. Седой мужчина протянул свою морщинистую руку, чтобы закрыть окно. В его возрасте простудиться очень просто. Он продолжал смотреть в окно на мир, который только-только начал просыпаться. Но не потому, что он видел в этом какую-то таинственную красоту природы или что-то другое. Не это — причина такого нежелательного бессонница.
Джонатан просидел так ещё минут двадцать, как вдруг увидел на пустой улице чью-то фигуру. Когда незнакомец подошёл ближе, старик смог его разглядеть. Это был высокий, стройный парень с чёрными волосами чуть ниже плеч. Он шёл пошатываясь и свернул с дорожки к дому Джонатана. Старик следил за ним, пока тот не исчез из поля зрения, а затем вернулся и посмотрел на часы. «Почти семь утра. Сегодня пришёл раньше. Видимо, поссорился со своей компанией» — так рассуждал дедушка. Старик услышал, как громко хлопнула входная дверь. «Сейчас начнётся» — подумал Джонатан. И не ошибся. Не прошло и минуты, как в доме пронёсся разгневанный голос женщины. Думаю, каждый бы реагировал так же, если бы не спал всю ночь и очень устал, дожидаясь своего сына и беспокоясь за него.
Джонатан поспешил встать и спуститься вниз к дочери и внуку. Спускаясь, он прекрасно слышал их диалог. Хотя, возможно, не только он, но и все их соседи.
— Тайлер! Опять?! Сколько можно?
— Столько, сколько пожелаю! Чего кричишь?
— Чего?! А разве не понятно? Ты где был всю ночь?
— Это тебя не касается!
— Ещё как касается! Я — твоя мать!
— Да плевать мне на это! Мне семнадцать! Я могу сам принимать решения!
— Какие решения, когда от тебя спиртным пахнет?! Опять пьёшь? Ты свою жизнь гробишь!
— Да пошла бы ты!
Крики раздавались из кухни, поэтому старик пошёл именно туда. Как только он подошёл к двери, оттуда выбежал Тайлер. Парень даже не посмотрел в сторону деда, он просто побежал наверх, в свою комнату. Джонатан тяжело вздохнул, глядя ему вслед, и отправился дальше, на кухню. Нужно успокоить дочь.
В небольшой светлой комнате посередине стоял круглый деревянный стол. За ним сидела женщина с короткими белокурыми волосами и тихонько плакала. Джонатан почувствовал, как у него неприятно закололо слева в груди. Меньше всего на свете ему хотелось видеть слёзы своей любимой и единственной дочери.
— Фиби, — старик тихо подошёл и положил руку на плечо женщины.
Она сначала испугалась, но увидев, что этот жест принадлежит отцу, немного успокоилась.
— Пап, ты меня напугал.
— Прости, — Джонатан сел рядом.
Между ними воцарилась неприятная тишина. Джонатан знал, что будет дальше. Ему так досконально был знаком сценарий, что уже немного тошнило от этого. Вот Фиби, которая молчит и смотрит в никуда красными неподвижными глазами. Вот одна слезинка катится по её щеке. Вот женщина больше не может сдерживаться. Она снова плачет, а отец обнимает свою дочь и успокаивает. Ему это уже надоело. Надоело, что дорогой ему человек ощущает эту боль, что сын так обращается с матерью, что Тайлер пьёт. Джонатан не понимал, откуда вообще появилась эта вредная привычка, да и сам внук ничего не говорил. Когда-то весёлый и дружелюбный, парень замкнулся в себе, прекратил должным образом учиться, заниматься спортом. А причина была никому неизвестна. То ли что-то случилось, то ли просто связался не с той компанией. К тому же никто не мог нормально поговорить с подростком. Начинались крики, необоснованная злость, истерика, иногда доходило до драк.
Джонатан гладил дочь по голове, вспоминая свою молодость. Раньше он тоже пил, но на это была, как ему казалось, серьёзная причина. Тем более, он давно бросил. Смог пересилить себя после...
Вдруг в голове старика мелькнула одна мысль. Джонатан задумался. А если бы это могло помочь? Надежды мало, но его друг тоже смог бросить после этого...
Старик выпустил дочь из объятий и сказал:
— Фиби, милая, не плачь. Обещаю, что разберусь с этим.
Женщина посмотрела на отца удивлёнными глазами.
— Папа, Тайлер никого не слушает. Тебе не удастся...
— Удастся, — перебил Джонатан. — Хотя бы попробую. А ты иди поспи. У тебя сегодня ночная смена, если не ошибаюсь.
На лице Фиби промелькнули сомнения. Женщине не очень верилось, что Тайлер станет кого-то слушать, даже своего родного деда. Слишком уж он неконтролируемый. Но перечить отцу не посмела. Она, не говоря ни слова, встала и пошла в ванную, чтобы сначала умыться, а потом отдохнуть после долгой и бессонной ночи.
Джонатан подождал, пока останется на кухне наедине со своими мыслями. Он понимал, что настало время положить этому конец. Надо поговорить с Тайлером. Разобраться, что к чему. Поставить все точки над «и». Просто надо! Но сначала пусть парень проспится. Разговаривать с подростком в таком состоянии о вреде алкоголя — то же самое, что говорить с каменной стеной. Результат будет нулевой. Поэтому старик отложил эту беседу на потом, а сам пошёл немного отдохнуть. Он также не спал почти всю ночь, волнуясь за внука.
Тайлер вышел из ванной комнаты, держась одной рукой за живот, а другой прикрывал рот. Казалось, что его желудок был девственно чистым и что вряд ли придётся ещё раз бежать к «белому другу», но перестраховаться надо было. Неприятный опыт парень уже имел.
...Подросток подошёл к своей кровати и упал на неё, недовольно простонав. Ему было наплевать, который час, какое сегодня число или день, плевать на весь мир, вообще на всех. Голова ужасно ныла, словно готова была взорваться на миллионы маленьких кусочков в любой момент. Боль была такой сильной, что лёгкий скрип двери показался парню адскими пытками. Он ухватился за голову и что-то неразборчиво промычал. Тайлер даже не сразу заметил, что в комнате кто-то есть, кроме него.
— Что? Мучаешься? Может, хотя бы теперь поймёшь, как вредно пить? — Джонатан встал у кровати и с укором смотрел на внука.
Тайлер неохотно открыл глаза. Он молча несколько секунд рассматривал деда, а потом, отвернувшись, бросил безразлично:
— Оставь меня.
Ссориться с дедом ему не хотелось.
Джонатан ожидал такой реакции. Старик знал все прелести похмелья, поэтому хорошо понимал парня. Но откладывать разговор уже никто не собирался. Необходимо довести это дело до конца, если решил начать.
Джонатан сел на край кровати. Он подбирал нужные слова, чтобы ненароком не задеть внука и не начать новый скандал. Наконец старик всё обдумал, поэтому обратился к подростку.
— Тайлер, давай поговорим.
В ответ было молчание. Джонатан решил, что так даже лучше, потому продолжил.
— Я не знаю, почему ты пьёшь. Ты никому не говоришь о причине. Ты замкнулся в себе, грубишь всем. Так неправильно. Что бы не случилось, ты должен рассказать мне или своей матери. Мы обещаем, что поддержим тебя. Мы же твоя семья.
В ответ — всё то же молчание. Подросток лежал, отвернувшись к стенке. Казалось, что он даже не слушал деда, но почему-то Джонатан был уверен, что это не так. Старик снова задумался. Надо уже доходить до сути этого «диалога».
— Тайлер, если тебе сложно объяснить, что происходит, то я понимаю. Поверь, я всё понимаю. У меня тоже были проблемы, полно проблем. Но я держался. Я мужественно терпёл все невзгоды. Сжав зубы, я шёл дальше и не останавливался.
— Видимо, у тебя даже в мыслях не было пить, — голос парня прозвучал резко, перебив деда, и немного раздражённо. — К тому же твоя профессия этого не позволяла.
Удивительно, но Джонатан обрадовался тому, что Тайлер заговорил с ним, пропустив сарказм мимо ушей. Это означало, что парень его слушает. Так что надежда на нормальный разговор всё-таки маячит на горизонте.
— Знаешь, Тайлер, — немного промолчав, сказал старик, — ты не прав. Я также пил. И чертовски.
И снова тишина, которую подросток быстро прервал шуршанием. Он перевернулся на спину и сел, подтянув ноги к себе. Его взгляд блуждал по комнате, осматривал всё вокруг, но не останавливался на старике. Тайлер желал задать всего один маленький вопрос, который беспокоил, на который очень хотелось теперь знать ответ. Парню не очень верилось, что его дед, образец порядка и правильности, мог иметь такую паршивую привычку.
— Почему? — ответил Джонатан не сразу.
Вид у старика был такой, словно ему было тяжело, словно он собирался с силами, чтобы сказать следующие слова.
— Потому что я потерял первую жену.
Тайлер удивился. Он никогда не слышал о том, что дедушка дважды женился, и что первый брак закончился так. Юношу начало мучить ещё один вопрос, который он сразу задал деду.
— И... как ты бросил?
Джонатан ничего не ответил. Он лишь протянул внуку небольшой белый прямоугольничек. Парень взял его, заметив, что в руках дед держал ещё какую-то старенькую книжечку, но не особо обратил на это своё внимание. Его больше интересовал клочок бумаги. Осмотрев эту безделицу, Тайлер обнаружил на другой стороне чёрно-белую фотографию. На ней была изображена девочка лет пятнадцати. Фото было старенькое, потрёпаное, мало что можно было разглядеть. Подросток видел только поношеное, не очень нарядное платье, длинные кудрявые волосы, широкую улыбку и большие глаза. Он заметил, что девчонка довольно привлекательная. На несколько секунд, а может и минут, парень засмотрелся на неё. Что-то в девочке было такое, что Тайлер с трудом заставил себя отвести глаза. Подросток посмотрел на деда, медленно подняв одну бровь. По его лицу можно было понять, какой вопрос хотел задать парень.
Джонатан тяжело вздохнул. Старик не горел сильным желанием вспоминать всё это, но другого выхода он не видел, поэтому начал неторопливо говорить спокойным голосом.
— Тайлер, я хочу тебе кое-что рассказать. Это один случай из моей жизни. Ужасный случай. Я до сих пор не хочу вспоминать все не очень приятные подробности этого события, но именно этот инцидент помог мне бросить пить и больше никогда не притронуться бутылке. Может, и тебе поможет. Поэтому слушай внимательно.
— Слушаю.
— Ты знаешь, где я работал до выхода на пенсию. Да, в полиции. Я с детства мечтал помогать людям, наказывать виновных, добиваться справедливости, поэтому даже не колебался при выборе профессии. Служил я хорошо, честно, никогда не обижал слабых, придерживался всех правил. Мне там нравилось. В то время, когда произошло это событие, я дослужился до оперуполномоченного. Работа очень серьёзная и тяжёлая, требует постоянной напряжённости. И я хорошо с ней справлялся. Не постесняюсь сказать, что был лучшим в своём деле. Я помог многим людям, спас немало жизней. Но была и другая сторона медали: я нажил врагов, тех, кто желал моего позорного падения, моей смерти. Меня часто запугивали, угрожали, пытались подкупить. Я не поддавался. Честь и достоинство были превыше всего для меня.
В то время у меня была девушка. Точнее, уже жена. Мы только-только тогда с ней поженились. Как я её любил! Такая милая, нежная, скромная. Очаровательная женщина! Мы с ней встречались всего год, а я уже решил, что она моя единственная, поэтому не терял времени даром — побоялся её потерять. Предложение, венчание, небольшая свадьба. Но не буду рассказывать тебе подробности, они ни к чему.
— А дальше что? — уже с любопытством спросил внук.
— Началось все то ужасы через несколько месяцев после свадьбы. Моя милая носила под сердцем ребёнка, мы оба были счастливы, и казалось, что дальше у нас светлое будущее. Как я ошибался! Работал я тогда над одним делом об убийстве. Подробности тебе знать не обязательно. Всем казалось, что дело не удастся раскрыть, что лучше даже не начинать. Но я был молодой, упрямый, самоуверенный. Я решил, что не смотря ни на что разберусь, что там произошло на самом деле. Ох, не знал я, во что ввязался...
Я шаг за шагом начал детально всё расследовать. Уверенно и решительно я подбирался к истине. Преступникам не нравился такой расклад. Чем ближе я подходил к убийцам, тем сильнее чувствовал, что должно что-то произойти, потому что мне всё чаще и чаще приходили письма с угрозами. Найти адресатов не мог, но чувствовал, что почти уже поймал этих негодяев. На глупые письма я не обращал внимания. За свою жизнь я совсем не боялся, и так уже несколько раз чуть не погиб. В этом заключалась ещё одна моя ошибка: я забыл про свою семью. Я до сих пор помню последнее письмо с единственной, короткой надписью в нём: «Ты пожалеешь обо всём».
— А после этого что было?
— Долгие, тщательные поиски дали свои плоды. Убийц мы нашли в соседнем посёлке. Я так гордился собой, что едва не пропустил странную фразу одного из них. «Чего радуешься? Ты же сегодня всё потеряешь!» После чего эта дрянь рассмеялась мне в лицо. Я не понимал сути, пока не вернулся в наш городок. Уже там я обнаружил мёртвую жену — её застрелили. Один из этих негодяев намеренно дождался, когда я исчезну, чтобы сделать своё чёрное дело. Именно тогда, Тайлер, я и запил. Как я уже говорил, супругу я любил сильно, до безумия. Боль от потери была ужасная. Мне как будто вонзили тысячи тоненьких иголок в сердце, с которыми я теперь должен жить, потому что умереть от них почему-то невозможно. К этому прибавлялось ещё чувство вины. Угрозы всё время касались именно её, а я не понимал. Как я мог упустить такой очевидный факт! Видимо, слишком сильно увлёкся расследованием. Но было поздно что-то менять и о чём-то умолять...
— Дед... — что-то хотел сказать Тайлер.
— Полностью рассказывать про свою печаль я не буду. Просто опять скажу, что запил, и очень сильно. Мне всегда казалось, что я сильный и несокрушимый человек, но это ошибочное мнение. У любого есть слабые места, у каждого есть своя граница терпения. Я перешёл эту грань. Я сломался, как бы гадко это не звучало. Лучшим вариантом для меня казалось замкнуться в себе, взять бутылку и отстраниться от всех. Знакомая ситуация, не так ли? Я думал, что никто не сможет понять меня, хотя сам банально нуждался в поддержке. Но о какой поддержке может идти речь, когда я постоянно либо пьяный, либо с похмелья? В первом случае говорить со мной было просто невозможно — злость, грубость, неадекватное поведение. А во втором — нежелание кого-то слушать, плохое самочувствие. Какая-то безысходность. И так продолжалось несколько недель.
Конечно, я появлялся на работе, пытался работать, но тогда... Тогда внезапно пропал интерес ко всему, что я делаю. Я стал плохо работать. Мне стали безразличны все люди, их проблемы и несчастья, безразличны все правила, порядок и справедливость. Это действительно была настоящая депрессия, из которой, казалось, мне не выбраться самому никогда. А коллеги или друзья просто не в состоянии помочь, потому что я вёл себя, мягко говоря, не лучшим образом. Я находился на грани увольнения. Казалось, что это всё. Конец жизни, карьеры. Всего. Но кто-то наверху, глядя на меня, решил, что пора прекратить все мои страдания. И они послали мне её — Аву Джонс...
Это случилось осенью. Я до сих пор очень хорошо помню все детали, словно всё это произошло несколько дней назад...
Был октябрь. Солнце скрылось за большими серыми тучами, должен был полить дождь. Было немножко прохладно. Я ехал на новое дело: исчезновение ребёнка. Девочка-подросток внезапно перестала ходить в школу и общаться с друзьями. Все её искали три дня, но она словно сквозь землю провалилась. Теперь обратились в полицию. Это всё, что я знал на тот момент.
Если честно, мне было наплевать. Исчезла, ну и что? Возможно, решила прогуляться где-то, подальше от своей серой жизни, которая могла ей надоесть. Захотелось свободы. Или сбежала с возлюбленным, который мог быть старше неё. Или же забеременела и, боясь стыда, поехала в другой город, чтобы сделать аборт или чтобы начать жить заново под новым именем.
То есть я утром не успел выпить и был немного раздражён. К тому же добавлялось то, что меня обещали уволить, если не раскрою дело. День предвещал быть «весёлым». Так мне казалось.
Я приехал в её дом в ещё худшем настроении. Делать ничего не хотелось, мечтал я лишь о доме и новенькой бутылочке виски. Но когда я увидел, как мои коллеги ведут из этого здания какого-то мужчину, появился маленький интерес. Я стал расспрашивать, что к чему. Небритый мужчина в грязной одежде оказался отцом девочки. Его забирали на допрос, но для этого надо было подождать, пока из него выветрится весь алкоголь. То, что он тоже пьяница, я почувствовал сразу. Кроме гадкого запаха пота и немытости от него несло перегаром. Ещё я узнал, что у него полгода назад тоже умерла женщина. Тогда я ему даже немного посочувствовал.
Мои коллеги уехали, пожелав мне удачи, а я, оставшись в одиночестве, снова почувствовал, как на меня оседает депрессия и желание выпить. Работать и до сих пор не хотелось. С трудом я заставил себя пойти к дому Джонсов, а не до какого-нибудь паба.
В доме царил бардак. Не сильный, было видно, что там слегка убирали, но лишь слегка. Пустые бутылки (целые или разбитые), сигареты, где-то на стене или же на ковре были вонючие пятна непонятно от чего. Красота! У меня дома так же, поэтому чувствовал я себя, словно в родной среде.
Я там всё осматривал, не очень акцентируя своё внимание. Я даже не знал, что искал. Просто бездумно бродил по комнатам.
На втором этаже внимание к себе привлекли полностью чёрные двери. Как я тогда понял, они окрашены краской, но зачем — не мог понять. Каково же было моё удивление, когда за ними я увидел светлую комнату. Кровать, стол, полки для книг, окно, пол. Всё блестело от чистоты. Тут бы и дурак догадался, что находится в комнате пропавшей девочки.
Я начал всё осматривать. Ничего интересного или полезного я не нашёл, кроме её дневника и альбома с фотографиями. Я решил порассматривать фото, чтобы хотя бы знать, как выглядит ребёнок. На всех снимках девочка улыбалась, и, не знаю почему, но я решил взять один себе. Что-то в девчонке было такое, что я не мог отвести глаз. Она напоминала мне солнышко. Маленькое, яркое, всегда улыбающееся. На несколько секунд я почувствовал в себе желание найти её. Лишь несколько коротких секунд...
Закончился тот день тем, что как только я пришёл домой, то сразу запил, наплевав на весь мир и расследования.
Следующий день начался не лучшим образом. Похмелье и все его радости не заставили себя долго ждать. Плюс ещё депрессия. То есть работать не хотелось и до сих пор.
Пока я готовил, точнее пытался что-то приготовить, мне на глаза попался дневник пропавшей девочки. Ради любопытства, я подумал, почему бы и не взглянуть. И снова ничего полезного. Ава была обычным подростком со своими обычными проблемами, будничными заботами. Она ничем не выделялась, кроме, как я понял по записям, слишком весёлого характера. Маленькая Джонс смотрела на вещи оптимистично, немножечко по-детски. Наивный ребёнок, ещё не знала жизни.
Я не вчитывался особо, потому что всё это не важно для дела. И, честно говоря, мне было скучно, даже немного противно читать о том, какая она счастливая. Я листал страницы, желая уже закрыть этот хлам и отбросить подальше, пока не заметил одну короткую запись: «Сегодня умерла мама»... Не знаю, почему, но внезапно я ощутил всю печаль девочки, всю её боль... Видимо, прочитал бы больше, если бы в мой дом не начал врываться друг, опасаясь, чтобы меня не уволили.
Дальше буду стараться рассказывать не слишком подробно, потому что всё это не очень важно. расскажу кратко, как смогу.
Целый день тогда я разговаривал с людьми, что показалось мне невыносимым. Сначала школа, где училась раньше Ава. Учителя. Кто-то хвалил её, говорил, что талантливая и умная. Кто-то жаловался, будто она ленивая и страшная хулиганка. Мнения расходились. Друзья. Их у неё было много. Ава им нравилась. Говорили, что весёлая, любит шутить. То же повторяли мне соседи Джонсов. Все рассказывали, какая она счастливая, жизнерадостная, никогда не плачет. Точнее, так было. Все, словно под копирку, говорили, что после смерти её матери что-то изменилось. Девочка замкнулась в себе, стала избегать друзей, часто была одна. Ближайшие её знакомые говорили про синяки, которые появлялись ниоткуда. Ава была подростком энергичным, но драки — это не её стихия. Хотя я не обратил тогда на их слова никакого внимания.
Вернувшись домой, я ни о чём не думал, не пытался что-то сложить воедино, чтобы найти девочку. Нет, я ничего такого не делал. Я снова хотел взяться за рюмку, но, к счастью, у меня тогда закончились припасы алкоголя. Идти куда-то мне было лень, и я думал, как скоротать время. На глаза попался дневник Авы. Я рад, что смог тогда его прочитать до конца.
В основном там речь шла о её переживаниях из-за потери мамы. Снова строки проплывали куда-то мимо меня, я не вдумывался, пока не наткнулся на одну «изюминку». Ава писала, что отец выпил и стал кричать на неё, обвинять в смерти матери. А потом бросил в девочку бутылку. Она едва уклонилась. Не знаю, почему, но это сильно меня обидело. Я давно уже наплевал на других людей и их проблемы, но тут во мне словно что-то перемкнуло. Читая, я начал вспоминать, почему стал полисменом. Вместе с тем я ужасался от написанного.
Всё началось с обычных оскорблений и лёгких побоев. Девочка боялась кому-то рассказать. Ава любила отца, считала, что это пройдёт и всё будет, как и раньше. Она ошибалась. Ситуация только ухудшалась. Отец всё чаще её унижал, заставлял работать, как рабыню, бегать в магазин за новой порцией спиртного. За малейшую провинность — бил, таскал за волосы, один раз даже в унитаз головой умокнув.
Чем больше я читал, тем сильнее чувствовал, как ярость наполняет меня. Я не понимал, как так можно обращаться со своей дочерью. Это всё, что у него осталось, а он так просто, день за днём, медленно убивал её. Мысли о том, что девушка сбежала, казались уже более правдоподобными. И, если честно, я очень хотел, чтобы это было так. Я лишь молил, чтобы с ней всё было хорошо.
На следующий день я привёл мистера Джонса на допрос. Тот снова был пьян как свинья. Я почувствовал отвращение. И больше не к нему, а к себе. Ведь я был таким же. Хотя бы увидел, как со стороны выглядел.
Когда тот протрезвел, начался допрос. Эта дрянь ничего не сказала. Он все отрицал, мол, что любил дочь больше всего, а мы все наврали. Я понял, что лучше пока оставить его и пойти на поиски.
Мы искали повсюду. В других городах, посёлках, городках. Всех родственников переполошили. А нашли её в лесу. Я на своём веку много смертей видел, но эта... Не буду подробно описывать, какой ужас я там увидел. Лишь потом я узнал от наших врачей, что кроме синяков, у неё был проломлен череп, внутреннее кровотечение, несколько костей сломано. Это был ужас. Больше не могу говорить. Тяжело вспоминать...
После этого я больше не пил. Просто не мог. У меня тогда ещё долго стоял перед глазами образ хрупкого, истерзанного тела. Большие карие глаза, наполненные ужасом, яркие, когда-то рыжие волосы — все в грязи, кожа бледная, в фиолетовых пятнах. Жутко вспоминать. И это совершил с ней (как показало следствие) родной отец, который находился в нетрезвом состоянии.
Знаешь, Тайлер, я до сих пор не могу пить. Ни капельки. Я её вижу. Аву Джонс. Каждый раз, как касаюсь стакана, передо мной она. Красивая, нежная, бледная. И смотрит таким холодным взглядом, что душа в пятки убегает.
Я тебе зачем об этом рассказал? Возможно, ты вынесешь из этой истории какой-то урок для себя, ибо ты же слышал, к чему привело пьянство. А возможно, перестанешь вредить своему здоровью из-за других причин. У меня друг позже тоже взялся за рюмку, но после того, как я рассказал ему в деталях это событие, он больше не пил. Говорит, что теперь тоже видит её. Боится даже близко к алкоголю подходить. Ну, это всё.
Джонатан замолчал. Он посмотрел на внука, который тихонько сидел на кровати и обдумывал услышанное. Потом дед поднялся и, оставив старенькую книжечку на одеяле, неторопливо вышел из комнаты.
Тайлер сидел неподвижно. Парень обдумывал слова старика. Ему не очень верилось в эту историю. Джонатан мог наврать, чтобы просто как-то убедить подростка отказаться от вредной привычки.
Юноша ещё раз взглянул на фото девочки. Да, она привлекательна, но это могла быть фотография из Интернета. Действительно, почему бы и нет?
Тайлер фыркнул и отбросил снимок. Он взял в руки книжечку, которая успела его заинтересовать, и развернул её. Это оказался дневник. Подросток догадывался, что так и будет. Он просто листал страницы, не читая, и немного посмеивался. Это всё ненастоящее, это ложь, обман...
Вдруг Тайлер замер. Парень перевернул последнюю страницу. Текста было почти не видно, потому что его залило. Кровью. Уже засохшей. Тайлер резко закрыл дневник и забросил его в дальний угол комнаты. Парень начал снова твердить сам себе, что это ложь. Это, пожалуй, даже не кровь, а нечто иное. Краска, например. Вообще всё что угодно, но не кровь!
Хаотичные мысли юноши прервал телефонный звонок. Тайлер сразу схватил телефон и ответил. Это звонили друзья, приглашали снова пойти в клуб, потусить, позаигрывать с девушками, «немного» выпить. Парень хотел согласиться. Ему надоело сидеть дома. Особенно хотелось отвлечься от глупой дедушкиной истории.
Тайлер уже готов был ответить, как поднял глаза. Все несказанные слова застряли в горле и вряд ли теперь найдут выход. На подоконнике юноша увидел девушку. Нет, даже девочку. По её бледным плечам струились кудрявые рыжие волосы, а карие глаза холодно, как будто пронизывая насквозь, смотрели на него. Парень моргнул — девчонка исчезла.
Друзья уже раз сто спросили, чего он молчит. А Тайлер не знал, что делать. Единственное, что он мог — это тихо, не своим голом сказать:
— Я, пожалуй, сегодня не пойду...